Продавец времени. От Атлантиды до Гипербореи - Страница 93

Никита же опасался, что после катастрофического наводнения, погубившего многие народы, климат на планете может измениться не в лучшую сторону. Ведь вымерли же от переохлаждения сначала динозавры, а потом и мамонты.

Даже Вирт пришел посмотреть, что удумал Никита. Он явился в промокшей накидке и уселся у теплой трубы.

От одежды пошел пар, и подсохла она быстро. Да и сам вождь разомлел в тепле. По местным меркам Вирт — человек уже пожилой, кровь плохо греет, и для него тепло — благо.

— Славно у тебя, вот бы и мне такое.

— Поговори с кузнецом, пусть он и тебе такую трубу сделает. А дымоход из камней я тебе устрою.

— Замечательно, ловлю тебя на слове.

Вирт сидел у Никиты до вечера, и уходить ему явно не хотелось, тем более что Вея и Мос угостили его свежеиспеченными лепешками с сухофруктами.

Странным образом племя стало прибавляться пришлыми людьми.

После потопа, затронувшего большие территории, спаслись немногие. Сорванные со своих мест, лишившиеся всего — жилья, утвари, защиты племени, люди бродили по неизведанным для них землям в поисках себе подобных.

Человек — существо стадное, как обезьяны, и одному ему в дикой природе выжить чрезвычайно сложно. Даже уцелев при потопе и сбившись в немногочисленные группы, они теряли соплеменников от нападения хищников, от травм и болезней, и для Никиты было удивительным, как они находили их селение. Когда пару недель назад к ним вышли мужчина и женщина, он спросил:

— Как вы нас нашли?

Мужчина ответил:

— Дым вдалеке увидел от костров.

А женщина добавила:

— А я носом учуяла — сначала дым. Думала, пожар, но потом запахло съестным.

Оба были из неизвестного Никите и Вирту племени, но говорили они на понятном атлантам языке, видимо, предки были общие.

Всех вновь прибывших Никита приводил к Вирту. Он вождь, и он должен решать, оставить пришлых у себя или не принять их. Правда, до сей поры он принимал всех. Избы для размещения прибывших можно построить, а лишними эти люди не будут. Чем больше людей в селении, тем сильнее, могущественнее племя.

С позиции Никиты, Вирт рассуждал разумно. Пока ни одного происшествия вроде кражи, драки или еще хуже — убийства — не было. Натерпевшиеся неисчислимых бед, вновь прибывшие были благодарны вождю и племени, старались отплатить добром, быть им чем-то полезными. Например, принятая женщина хорошо выделывала шкурки животных и шила из них набедренные повязки и накидки, похожие на плащи, только без рукавов.

Никита всегда разговаривал с людьми: откуда пришли, с какой стороны, чем занималось племя и чем богаты были земли, на которых оно проживало. Ему важно было знать обстановку на соседних землях: где большая вода, нет ли какой угрозы от неведомых пока соседей — ведь не одни же они остались? Вон, приходят к ним, стало быть — и другие племена остались, не задетые наводнением. И кто знает, что у них на уме? Вполне могут оказаться воинственными, как в свое время краснокожие или лилипуты.

Когда кузнецу удавалось выплавить несколько криц из болотного сырья, он делал из этого железа наконечники для копий, мечи разных размеров: побольше — для атлантов, поменьше — для людей обычного роста, вроде Никиты или краснокожих.

Ящеры, птеродактили или питоны — не самая страшная угроза для племени. Будет значительно хуже, если придет воинственное племя. Ящер удовольствуется несколькими жертвами, чтобы насытиться, чужаки же перебьют всех, кто сопротивляется, а слабых — женщин и детей — возьмут в плен. Во многих племенах было рабство, и пленные выполняли самую тяжелую и грязную работу. К счастью, племя атлантов рабство не приветствовало.

Пока было свободное время, Никита стал делать стреломет, решив, что для борьбы с хищниками это оружие наиболее подходящее. Врытые в землю колья — оборона пассивная, и если ящер или иной хищник прорвется за частокол, остановить его будет нечем.

Стреломет он замыслил большой, станковый, стоящий на земле, чтобы два-три таких стреломета обеспечивали круговой обстрел вокруг селения. Это оружие напоминало собой римские баллисты, стоявшие на кораблях, — какими Никита видел их на гравюрах и картинах. Вроде простая с виду вещь, фактически — увеличенный арбалет на станине. Казалось бы — ничего хитрого, но как устроен механизм взведения тетивы?

Никита избрал лебедку с воротом и трещоткой. Деревянные детали делали плотники, а железные, вроде храповика — кузнец. Сам же Никита взялся за изготовление стрел. Размер их был с человеческий рост, а толщина древка — с руку. На конце — железный наконечник величиной с рожон копья.

Сначала у него была мысль сделать несколько катапульт, да уж больно тяжелы, неповоротливы, мешкотны в заряжании они были, а главное — точность невелика. Из них лучше обстреливать врага по площадям, если на них отмечены группы или большие скопления врага. В одиночную подвижную цель попасть из нее затруднительно. Катапульта — оружие осадное и больше подходит для разрушения крепостных ворот и стен. Только вот крепостей нет еще в этом мире. Вот и выходило, что стреломет — самое правильное оружие для крупных целей в данной ситуации.

Когда все было собрано, Никита решил провести испытания, причем не привлекая излишнего внимания. Он выбрал в качестве мишени одиночное дерево метрах в ста пятидесяти от селения.

Минут пять он крутил ворот, пока натянул тетиву. Потом наложил стрелу. Размер еще тот, как метательное копье на Руси, прозываемое сулицей. За ручку повернул стреломет. Вот незадача! Прицела нет, даже самого примитивного. Как целиться? Наведя по самой стреле, он нажал спусковой рычаг.