Продавец времени. От Атлантиды до Гипербореи - Страница 159

159

Никита вел воинов к центру. Верховный вождь или шаман, не исключено — оба в одном лице — должен располагаться именно в центре.

Они вступили на площадь. Подходящего вида дом был, сложенный из камня — не из кирпичей, а из природного камня.

— Туда!

Пока вождь не сбежал, надо было его взять в плен или убить. Смерть вождя всегда оказывала на любое племя дезорганизующее воздействие, особенно в экстренной ситуации, когда не было преемника.

Дверь дома была не заперта, и Никита вошел беспрепятственно. За ним вошел Фим с обнаженным мечом.

За столом сидел, судя по богато украшенной вышивкой и золотыми бляшками одежде, вождь. На голове его был надет золотой обруч, надо лбом красовалась крылатая фигура — то ли птеродактиля, то ли дракона. Фигура была мелкая, и разглядывать ее времени не было. Вид у вождя был крайне расстроенный, он сидел, подперев голову обеими руками.

— Фим, снимите тиару с его головы и посмотрите, нет ли у него оружия. И свяжите его. Варда, пройдешь по дому. Если кого-то найдете, ведите сюда.

Вождь не сделал ни единой попытки сопротивляться — он был просто раздавлен случившимся. Такого вероломства от своего войска он не ожидал. Это был удар ножом в спину.

— Ида, будь добра, побеседуй с вождем.

Женщина подошла к караиму, какое-то время пристально смотрела в его глаза, но потом отвела взгляд и вздохнула:

— Не могу. Одни обрывки мыслей, бред какой-то. Наверное, он просто сошел с ума.

— Фим, выведите его на улицу и убейте. Пусть караимы видят, что их вождь свергнут, пусть трепещут от ужаса.

Фим кивнул. Азуру не были жестоки или кровожадны, но старый воин понимал, что чужой вождь должен быть убит. Вождь — это символ, знамя племени.

Он заставил вождя подняться, жестом указал на открытую дверь, и оба вышли. Вскоре Фим вернулся:

— Вождь мертв!

— Да, не хотелось мне воевать с ними, мы могли бы быть дружественными соседями. Фим, Варда, Ида — останьтесь здесь, остальным выйти.

Никита занял место убитого вождя.

— Что скажете, друзья?

— Взять богатые трофеи и уйти, — сказал Варда.

— Обобрать их до нитки, чтобы помнили, — кивнул Фим.

Никита посмотрел на Иду, ожидая ее вердикта.

— Я не знаю, — пожала плечами та.

— Ответь, как долго эти, что на птеродактилях, будут не в себе?

— Пока я не спою другую песню.

— Так… надо обдумать.

Он молчал около получаса, и трое его людей стояли, не шелохнувшись, боясь нарушить ход мыслей Никиты. А помыслить было над чем.

Наконец он поднял голову:

— Зачем грабить и нести добро домой, если селение наше? Вождя нет, человеческие потери огромны, войско подчинено нам. Не проще ли будет остаться здесь? Приведем сюда наших женщин и детей, они выберут лучшие дома. Пусть аборигены нам подчиняются — куда им деваться? Кому не нравится, пусть уходит. А с летающим войском мы можем разбить любую угрожающую нам армию, не потеряв своих воинов.

Троица слушала Никиту, разинув от удивления рты. Никто не мог предполагать такого развития событий.

— Фим, ты будешь главным над всеми воинами, тебе будут подчиняться все — и свои, и чужие, летающие. Варда, ты заслужил звание главного охотника и начальника над всеми мастерскими.

У обоих мужчин от перспектив загорелись глаза.

— А я? — Ида тоже захотела своей доли во власти.

— Ты была женой вождя, ты совершила невозможное — остановила чужую армию. Ты будешь управлять учебой детей, и тебе будут подчинены все рабы. Шаман сказал, что у караимов много рабов.

Ида кивнула. Рабы были и в ее родном селении, которого уже нет.

От грядущих высот власти у всех захватывало дух.

— А если у караимов не только вот это селение, но есть и другие? — вдруг вкрадчиво спросила Ида.

— У нас в племени есть достойные люди, и я назначу их вождями небольших племен. Но все будут подчиняться нашему совету. Отныне вы все становитесь моими советниками, а вместе мы — Совет, верховная власть.

— Да будет так! — гаркнул Фим.

Конечно, ведь еще Наполеон говорил, что плох тот солдат, который не мечтает стать генералом. Ида внесла главный вклад в его победу и жаждала награды. И соответствующая ее заслугам награда ей досталась. Варда не очень стремился, ему хватало своих охотников, но отказываться от сытой жизни ему тоже не хотелось.

— Тогда так! — подвел итог Никита. — Ида, тебе придется напрячься. Обойди с воинами улицы и постарайся внушить мирным жителям, что теперь у них другой вождь и Совет, которым надо подчиняться. Пусть приберутся на улицах, а с завтрашнего дня приступают к делам.

Даже для самого Никиты такое решение было спонтанным, неожиданным. План был поистине грандиозным, наполеоновским. Он и сам до конца не верил в его осуществление. Авантюризм чистой воды. Но тем не менее получилось. Что сыграло ему на руку? Растерянность жителей, потерявших вождя, внезапная атака своего же войска или амбициозность и наглая агрессивность пришельцев? Наверное, все вкупе.

Ида с воинами прошла по улицам, и жители подчинились ей, стали убирать трупы, оказывать помощь раненым.

Когда Никита увидел, что жители вышли на улицы, то понял, что план его может сработать.

— Варда, идешь с охотниками в наше селение. Забирай всех и веди сюда.

— А вдруг…

— Никаких «вдруг». Все у нас получится!

— Когда выходить?

— Утром. Сейчас вечер, какой смысл идти?

Когда вернулась Ида, он и ее загрузил новым заданием.

— С утра с Фимом и его воинами идешь к этим, что на птеродактилях летали. Пой им или еще как-то внуши, но чтобы они сидели безвылазно. Нам теперь птеродактили в небе ни к чему, только жителей пугать. Надо налаживать жизнь.

159