Продавец времени. От Атлантиды до Гипербореи - Страница 120

120

Прошел месяц. Никита занимался хозяйственными делами — селение требовало обустройства. Сирены прижились у него в доме, подружились с его девочками, и как-то Ида спросила:

— А куда делась твоя жена?

— У меня ее не было.

Никита не врал: в этом времени подруги действительно у него не было.

— А дети?

— Ты про девочек? Они не мои. Ящер разрушил их селение, и родители девочек погибли. Я нашел их случайно. Голодные, испуганные, они стали бы легкой добычей любого зверя. Ну не бросать же их? Теперь они отъелись, отогрелись, прижились у меня. Мы вроде как одна семья.

— Чем-то это напоминает нашу историю, — задумчиво сказала сирена. — Я ведь хотела сделать из тебя послушного раба, а получилось, что ты спас нас с Адель.

— Слишком добрый, наверное.

— Тогда ты показался нам очень жестким — даже жестоким, бесчеловечным. Я думала, у тебя нет сердца. Но оказалось, что ты совсем другой. Я имела время и возможность понаблюдать за тобой.

— И какие же выводы ты сделала?

— Ты второй человек в племени, после вождя.

Никита усмехнулся:

— Я и сам это подозревал.

— Подожди, не перебивай, я и сама собьюсь. Ты все время проводишь в заботах, но не о себе — о людях племени. И люди в племени разные: атланты, краснокожие — вроде Варды. Все тебя уважают, почитают. Быть тебе в дальнейшем вождем.

— Вирт жив, о чем ты говоришь?

— Я вижу, что Вирт болен. Изнутри его точит какая-то болезнь.

— Если можешь, вылечи.

— Увы, я не умею.

Ида помолчала несколько минут.

— Ты не из этого племени.

— Открыла новость! Об этом знают атланты, я сам пришел к ним.

— Ты не только отличаешься от них ростом, цветом кожи и глаз. Ты другой.

— Конечно, ты ведь тоже от меня отличаешься.

— Я неправильно выразилась. Но это очень трудно — передать мысли языком. Наверное, я плохо владею языком твоего племени.

— Научишься.

Никита не мог понять, куда клонит сирена.

— Ты не рассердишься на меня?

— Не рассердился же до сих пор. А что, ты что-то натворила?

— Нет. Но кажется, я догадываюсь. Ты скрываешь от всех, но наша предводительница, уже ушедшая из жизни несравненная Нусрат, говорила нам о таких людях, как ты.

— Неужели я настолько хорош? — ухмыльнулся Никита.

— Опять ты переводишь разговор на мелкое?

Интересно, что заподозрила Ида? В принципе она в племени новичок, и к ее мнению никто прислушиваться не будет — особенно Вирт. Но свежий взгляд поможет другим по-новому увидеть то, к чему они уже привыкли.

— Так вот, наша предводительница, несравненная Нусрат, однажды встречала такого мужчину, как ты. Он был умен, проницателен и думал не только о себе.

— Твоя Нусрат была женщиной. Он ей понравился, и она влюбилась — только и всего. С женщинами такое случается.

— Я знаю. Но тот мужчина был с далекого острова и обладал знаниями, которыми не владел никто. Их племя было на голову выше других.

— Ты говоришь об Атлантиде?

— Тебе знакомо это название? Но ведь я его не произносила.

— Какой в том секрет?

— Могу ручаться, что в твоем племени о нем не знают. Ты один из них?

— Скажем так: я был там и даже стал невольным свидетелем гибели острова и всего живого на нем. Я был на дирижабле с пилотом. Это такое устройство, которое может летать по воздуху, высоко. Была непогода, и сильным ветром нас отнесло к острову. Мы хотели сесть, но произошло землетрясение, остров раскололся и ушел под воду. Погибли все. Теперь там лишь водная гладь.

— Ты же сказал, что бывал там.

— Да, был до катастрофы, причем почти пленником.

— Пленники не могут знать того, что знаешь ты!

— Как ты можешь судить об уровне моих знаний?

Разговор шел какой-то странный — на недомолвках и недоговоренностях. Никто из двоих не хотел полностью раскрывать свои карты.

Никита был удивлен, хоть и не подавал виду. Да, эта женщина была хорошо сложена, у нее было красивое лицо и редкая способность подчинять себе людей голосом. Но и в проницательности ей нельзя было отказать, она обладала аналитическим умом, хитростью и, не исключено, знаниями. В этом мире такое сочетание — большая редкость.

— Я сужу по отдельным твоим словам, действиям. У меня складывается впечатление, что ты из какой-то другой расы людей, — допытывалась Ида.

— Даже если я тебе сейчас откроюсь, что тебе это даст? Лучше будешь спать? Утолишь извечное женское любопытство? Зачем тебе это? И не будет ли тебе страшно?

— Ну, хуже, чем мне было в селении, когда с неба упала огненная колесница, мне уже не будет. Ты когда-нибудь терял друзей? Это больно.

Никита кивнул.

Ида смотрела на него, дожидаясь ответа.

— Я пока плохо тебя знаю, Ида, и потому не готов открыться. Придет время, и ты узнаешь, кто я и откуда.

Ида разочарованно вздохнула и отошла. Откровенного разговора не получилось. Но Никита стал ловить на себе мимолетные взгляды Иды, и было как-то неловко ощущать, что за тобой следят. И ведь не прикажешь закрыть глаза. Он и так уже запретил женщинам петь, а, наверное, им это так же трудно, как и птицам.

Постепенно Никита начал готовиться к новому походу. Он откладывал сушеное мясо и рыбу, подвешивая продукты в полотняных мешочках на сквозняке, отсыпал половину мешка муки. А вот мешок с непосеянным зерном поставил его в тупик. Не греча, не пшено, не овес… Что бы это могло быть?

Никита показал содержимое мешка Иде. Все-таки мешок найден в их разрушенном амбаре, и она могла знать.

Сирена запустила руку в мешок и достала пригоршню зерен. Были они фиолетового цвета, формой напоминали фасоль, только мелкие. Ида понюхала, пожевала пару зерен.

120